Новости

До войны Андрей Иванович Панасюк возглавлял паспортный стол 1-го отделения милиции Севастопольского горотдела. В боях за южный форпост был ранен и взят в плен. Но смог выжить, значит - победить.

Разорванная тишина

В народном музее севастопольской полиции (милиции) имени М.С. Казакевича хранятся рукописные воспоминания Андрея Панасюка. Он рассказывает, что субботний вечер 21 июня 1941 года выдался удивительно тихим. Город утопал в цветах и зелени, а Северная и Южная бухты полной грудью дышали свежим морским воздухом. Накануне выходного дня на площади Нахимова неспешно прохаживались отдыхающие, молодёжь и матросы.

Начальник паспортного стола 1-го отделения милиции Севастопольского городского отделения милиции Андрей Панасюк вместе с супругой и двумя сослуживцами беззаботно прогуливался от Приморского бульвара к морю. Они намеревались посетить театр Черноморского флота, но там шло какое-то совещание. Это вовсе не расстроило компанию - мужчинам накануне выдали получку, и они делились планами на воскресенье.

Андрей Иванович и представить не мог, что уже спустя несколько часов на улицы мирно спящего города упадут немецкие мины, а летнюю тишину разорвёт от взрывов и отчаянных криков о помощи. Не мог он знать и того, что чуть более чем через год он вместе с другими защитниками осаждённого города раненым попадёт в немецкий плен. Окажется в концентрационном лагере и сможет выжить - один из немногих севастопольских милиционеров.

В своих воспоминаниях спустя годы напишет: «Ночью меня с женой взбудоражил оглушительный взрыв, дом пошатнулся, посыпались стёкла с окон и двери террасы. Мы в недоумении думали, что это землетрус. Быстро оделись, выбежали на улицу. Я направился в 1-е отделение милиции, которое находилось через один дом, на улице Ленина. Там в дежурной комнате уже находился начальник городского отделения милиции товарищ Бузин Василий Иванович. От постовых работников милиции с улицы Фрунзе стало известно, что на площади возле театра имени Луначарского упала мина морская и своей ударной волной разрушила дома и магазины. Находившийся на посту милиционер Лазарев Андрей контужен».

На защите Севастополя

До сих пор поражает мужество и стойкость участников героической обороны города. Ценой собственной жизни десятки тысяч защитников осаждённого города сражались за каждый клочок выжженной скалистой земли.

Андрей Иванович, который добровольцем призвался в ряды Красной армии, вспоминал последние дни обороны города так: «Перед вечером 4-го июля 1942 г. на наше расположение сделала налёт вражеская авиация. Были среди нас убитые и раненые. Убит был коммунист Гительман, там же и похоронили. Меня ранило в левую руку осколком фугасной бомбы. Был ранен и командир 1-го взвода Герценштейн. Мы были привалены булыжниками, но нас отрыли, нам была оказана медпомощь Леоновой Марией Ивановной, после чего мы все направились в Херсонес, но долго там не задержались, поскольку обстреливались с крепости морской Северной стороны вражеским огнём…»

Андрей Иванович Панасюк не знал, что в последних боях за Севастополь погибнет начальник городского отделения милиции капитан милиции Василий Бузин, а также многие другие милиционеры, ставшие плечом к плечу с краснофлотцами и красноармейцами на защиту Родины.

Даже несмотря на окружение, многие уже пленённые вели яростное сопротивление в рукопашном бою. В штыковой атаке солдатам удалось убить двух немецких офицеров, но силы были неравны - фашисты расстреливали из пулемётов сопротивлявшихся, а уцелевших брали в плен.

Андрея Ивановича, как и остальных, под стволами автоматов построили в шеренгу, заставили снять плащ и сапоги, сорвали портупею. Босыми и полураздетыми последних защитников Севастополя пешком погнали из Песочной и Стрелецкой бухты к Инкерману. По дороге немцы вдруг остановили военнопленных и построили всех в колонну по одному на расстоянии двух шагов друг от друга. Фашистов интересовали комиссары, политруки и милиционеры. Всех, на кого они указывали, отводили в сторону. Их участь была предрешена.

В долгий и трудный путь

Небритого, раздетого и измученного Андрея Ивановича фашистские пособники не узнали, и он дальше прошёл незамеченным. В Инкермане немцы загнали военнопленных на территорию временного лагеря. Там, за колючей проволокой, в комендатуре Андрей Панасюк, к великому своему изумлению, увидел одного из пропавших без вести в июне 1942 года севастопольского милиционера Андроника Шакарьяна. Это было немыслимо! Бывший милиционер деловито ходил среди военнопленных и указывал на руководителей партийных и государственных учреждений.

«Я старался ему не попасть на глаза. Скрываясь в толпе пленных, увидел за другой проволокой, где находились женщины, среди них была моя жена Надежда. Мы ничего не могли говорить. Только обменялись взглядами, жестами. Через несколько минут нас отсюда погнали в Чоргун», - так рассказывал об этих трагических минутах Андрей Иванович.

По дороге военнопленные подвергались пыткам и издевательствам, многих расстреливали за малейшую провинность. Мучимые невыносимой жаждой люди выходили из колонны к попадавшимся по пути ручейкам и тут же падали, срезанные автоматной очередью немецких конвоиров.

Потом людей загнали за ранее приготовленные проволочные заграждения. Стояла невыносимая июльская жара. У ручья расположили столик, и немцы стали основательно сортировать военнопленных по национальности, партийности, воинским чинам. Из взвода Андрея Ивановича немцы вывели солдат с фамилиями Вагнер, Мучник, Френкель, Трахтенберг. Зная, что идут на верную смерть, они прощались, махали руками и кричали: «Прощайте, отомстите и за нас!» Под конвоем их увели от заграждения на запад, в ближайшую рощу, и всех расстреляли.

На третьи сутки военнопленным дали поесть. В бочку, стоящую у ручья, насыпали отрубей, размешали и наливали в посудину, кто какую имел. Большинство набирало жижу в консервные банки. От такой еды многие пленные болели.

Их путь лежал в Симферополь, в очередной лагерь, который располагался возле железнодорожного моста и назывался «Картофельный». Среди его узников Андрей Иванович встретил бывших работников Севастопольского ГОМа. Все пленные находились под открытым небом в любую погоду, больные, голодные, замученные, их постоянно избивали и сгоняли на тяжёлую работу. Кто имел силы - совершали побеги, за которые наказывали оставшихся узников. Всех - без исключения.

В августе 1942-го защитников Севастополя погрузили в вагон для этапа в Германию. По дороге Андрей Иванович вместе со своим другом попытался совершить побег. Когда он попробовал выбраться через забитое проволокой окно, проснувшиеся от шума пленные стянули его за ноги - они понимали, какое наказание их ждёт его за побег.

Панасюку довелось побывать в шести разных лагерях. Поначалу он работал портным, но потом вместе с другими офицерами стал отказываться от работы. За такое поведение их отправили в штрафной лагерь Альтенбург, недалеко от Франкфурта-на-Майне. Здесь находился немецкий аэродром, который часто подвергался бомбёжкам, отчего территория была усеяна воронками. Засыпать эти ямы заставляли военнопленных. Получив отказ работать даже под пытками, охрана лагеря вызвала палачей из СС. Андрея Ивановича вместе с другими провинившимися отправили в Бухенвальд.

И поднялось восстание!

О том, как он попал на «фабрику смерти», Андрей Иванович вспоминал так: «Когда нас пригнали к проходной концлагеря Бухенвальд, мы увидели надпись на арке «Добро пожаловать. Назад возврата нет». Но мы не упали духом, а наоборот, усилили свою дружбу, доверие друг другу для дальнейшей борьбы в стенах фашистского концентрационного лагеря».

Узников увели на территорию лагеря к бане, там их раздели в одной комнате, отобрали все личные вещи: фотографии, дневники с бумагами. Выпустили их уже в другие двери и тут же выдали полосатые костюмы - на спине вшитый квадрат красного материала. Спереди, на груди левой полы пижамы - красный треугольник, что означало «большевик-коммунист-саботажник». Затем подстригли наголо, после бани держали часа три на холоде раздетых, пока распределили по два-три человека в разные блоки. Эта ситуация способствовала тому, что прибывшие познакомились с руководителями подпольщиков-коммунистов. Так они узнали о том, что готовится всеобщее интернациональное восстание всех узников.

«Быстро связались с товарищем Смирновым, комиссаром Бухенвальда. Русские были отделены от всех проволочным заграждением. От подпольного штаба нам каждую минуту было известно положение на фронтах, через подпольную радиостанцию, смонтированную в дне помойного ведра. Долгожданный день настал 11 апреля 1945 года. При поддержке американской армии нам удалось самоосвободиться из концлагеря Бухенвальд, в котором принимали участие товарищи, которых запомнил, но не всех», - написал участник этих событий Андрей Панасюк.

Восставшие воспользовались тем, что в те дни из лагеря вывезли большую группу узников, сопровождать которую уехала значительная часть охраны. По знаку лагерного колокола тысячи людей бросились на охрану. Узники отбирали у охранников оружие, стреляли по вышкам, проламывали проходы в заграждениях. Бухенвальд восстал и победил.

Через два дня в лагерь вошли американские войска.

После освобождения из плена севастопольский милиционер прошёл государственную проверку и продолжил службу в рядах Советской армии на Дальнем Востоке.

Пресс-служба УМВД России по г. Севастополю