Новости

МВД России

Москва

Москва

Лента новостей

Главная Северо-Кавказский федеральный округ Северная Осетия-Алания

07 мая 2021 года МВД Северной Осетии продолжает серию рассказов «Победа в лицах»

Наряду с бессмертными подвигами воинов Великой Отечественной Войны, танкистов и летчиков, нельзя не отметить героизм и отвагу советских медиков. Благодаря им тысячи солдат остались живыми, вернулись в строй и одержали победу над немецкими захватчиками. Сегодня наш рассказ об отважном докторе Даухан Дзгоевой.

Сразу после окончания школы Даухан окончила Азербайджанский государственный медицинский институт и стала врачом-гинекологом. Счастливое замужество, любимая работа. Всё было так хорошо и радостно в её жизни. И вдруг всего этого не стало. Муж ушёл в армию, роддом превратился травматологическую больницу, а сама она днём выявляла доноров, а ночью дежурила на крыше огромного дома на Арбате. Взрывы фугасок, первые раненые, и не на фронте, а в центре Москвы. Было от чего потерять голову.

9 ноября 1941 года Даухан призвали в армию.

- Честно сказать, я растерялась. Что же буду делать в армии я, врач-гинеколог? Военно-полевую хирургию в своё время я не очень жаловала, и познания в ней у меня были смутные. Пришлось честно сказать об этом в военкомате.

И вот она почти дома - в Пятигорске - на курсах военно-полевой хирургии, затем в Краснодаре.

- Настроение у всех было приподнятое, - вспоминает Даухан, - ждали отправки на фронт. В мечтах я уже разворачивала медсанбат, выносила раненых, делала перевязки. И вдруг приказ: «Врач Дзгоева, вам придётся сопровождать эшелон!».

Человек, говорят, ко всему привыкает. Привыкла и Даухан к мысли, что она в ответе за здоровье и жизнь всех этих молодых и пожилых людей, одетых в солдатские шинели. Привыкли и они к женщине-врачу. Дорога сдружила. А путь был не из лёгких: сначала поездом до Крымской, затем машинами - до Тамани, пароходом - до Керчи и, наконец, походным маршем - до Тамани, пароходом - до Семисотки, где в то время уже шли ожесточённые бои.

- Семисотка встретила нас грохотом боя, - рассказывает Даухан Бабеевна, - гарью, стонами раненых. Это был сплошной ад из огня и дыма.

Она дала себе слово быть сильной.

Кое-как разбили медсанбат, и началась работа. День и ночь сливались в одно целое. Спали урывками. Перевязывали, резали, зашивали, бинтовали. Тяжелораненых тут же эвакуировали а те, что с лёгкими ранениями, уходили снова на передовую. Время как бы остановилось. О накале боя судили по количеству раненых. И вдруг приказ: «Медсанбат немедленно перевести в Али-бай».

Али-бай - это огромные каменоломни недалеко от Семисотки. Здесь, глубоко под землёй, в пещерах и находилось почти всё мирное население Семисотки и окружающих сёл, склады с продовольствием и медикаментами. Вот сюда-то и прибыли ночью раненые и персонал медсанбата, надеясь утром добраться до пристани и погрузиться на пароходы. Но увы! К утру пристань была уже занята врагом. Немецкие танки ворвались в Семисотку. Одна попытка прорваться - неудача, вторая - плен.

Менялись конвоиры, мелькали разрушенные сёла, женщины со скорбными лицами, а они всё шли и шли, голодные и холодные, омываемые дождём и снегом, снедаемые стыдом и страхом. Затем их погрузили в теплушки и привезли в Ровно. Лагерь военнопленных… Колючая проволока, охрана овчарки, расстрелы, голод, нары в три яруса и на них истощённые люди.

- Нет, не люди, - вспоминает Даухан Бабеевна, - скелеты, обтянутые кожей, и руки, протянутые к глине, не к хлебу, а к глине (в ней есть фосфор, и она поддерживает существование).

Болезнь не разбивает, - мужчина ты или женщина, врач или не врач - для неё все равны. Даухан заболела тифом. Помогли друзья: Василий Бигулов сейчас он учительствует в Кирово), Александр Сохиев и Владимир Торчинов. Они буквально вырвали ей из лап смерти. Они же сообщили «на волю», что в лагере есть женщина-врач, осетинка. А вскоре нашёлся и «родственник». Это был отец артистки Варвары Савельевны Каргиновой. Он взял «племянницу» на поруки и увёз в Здолбуново, недалеко от Ровно.

Нет, это не было избавлением. Тот же плен, только без колючей проволоки. Она не имела права выехать из города. А расстрела и здесь были обычным явлением. Расстреливали за то, что еврей, за то, что кто-то донёс, что ты связан с партизанами, и просто так - ни за что. На второй день после приезда Даухан в Здолбуново здесь совершенно было страшное злодеяние – в гетто гитлеровцы расстреляли всё еврейское население города. Погибли и взрослые и дети.

Когда Даухан, оправившись после болезни, пришла в Красный Крест за документами, навстречу ей поднялась красивая черноглазая девушка и, протянув руку, по-русски спросила: «Дзгоева… Даухан?», и затем на чистейшем осетинском: «Я жду вас уже несколько дней». Это была Рая Митиченко из Ардона.

- Вы представить себе не можете, - говорит Даухан, - какая это была чудесная девушка, красавица. Небольшого роста. Изящная, даже хрупкая. И кто бы мог подумать, глядя на неё, что она работает здесь по заданию партизанского штаба, выполняет самые опасные поручения: спасает наших людей от неволи, снабжает документами тех, кому угрожает арест, а штаб - нужными сведениями. Именно она посоветовала Даухан устроиться на работу в городскую больницу в Здолбуново. Она же помогла позднее уйти в партизанский отряд.

Затем - второе задание: достать медикаменты, третье… И вот настало время, когда связной сообщил, что в отряде нужны врачи, и ему дано задание перебросить её туда.

О том, как совершался переход в лес, можно написать целую книгу. Вечером, захватив чемодан с инструментами, они двинулись в Ровно, на встречу со связным. Ночевали у Митиченко.

Что это была за ночь! Каждый стук тревогой отдавался в сердце. Ещё тревожнее стало, когда утром не пришёл связной и Рае пришлось познакомить Даухан со своим связным, что было вопреки правилам конспирации. Шевчук…

- Не волнуйтесь, я вас хорошо знаю. Приходите завтра утром на базар и ждите.

Связной переправил их на ближайший маяк. Но не без происшествий. Доехав в товарном вагоне до деревни Клевань, будущие партизаны вышли и, как бы прогуливаясь, пошли в сторону леса. Вид у них было, как у людей, собравшихся провести день на лоне природы. Они смеялись, дурачились и даже, кажется, пытались петь. Вдруг навстречу два гитлеровца.

- Душа, наверно, ушла в пятки? - спрашиваю я Даухан.

- Да, страшно стало. Но отделались испугом. Или они приняли нас за отдыхающих, или просто не захотели связываться (их было двое, а нас восемь, вблизи лес). Через несколько минут мы были на маяке, среди своих, и впервые за несколько месяцев услышали такое простое, но такое дорогое слово - товарищ.

Молодёжь часто спрашивает: «Что такое счастье?» Могу сказать, что тогда я была счастлива. Хотелось петь, плясать и немного… плакать.

А потом пришли партизаны, они возвращались с задания. Вылазка оказалась удачной, и командир роты Маликов был в отличном расположении духа. Узнав, что гости - уроженцы Кавказа, он куда-то исчез и через некоторое время вернулся с карманами, полными орехов. Жестом гостеприимного хозяина предложил отведать гостинцев из партизанского сада.

- Скажу прямо, я не ела, ни до, ни после ничего вкуснее этих орехов.

В отряде любили молодого приветливого врача. «Здравствуйте, доктор!», «Доброе утро, Даухан!» - слышалось отовсюду. А разведчики не забывали, уходя на задание, зайти к своему доктору - спросить, не нужно ли чего?

- Я до сих пор храню, как знак трогательного внимания, записку человек, которого уже нет в живых. Он попал в руки гестапо и погиб. Вот она…

Клочок тетрадного листа. Химический карандаш. «Уважаемая Даухан Бабеевна! Вы как-то говорили, что нуждаетесь в соляной кислоте, которой нет в санчасти. Будучи в одной аптеке, я об этом вспомнил. Посылаю вам флакон, она разведена один к двум. Рад, если она действительно окажется полезной для вашего здоровья. Жму Вашу руку».

Цессарский, врач отряда, вспоминая об этом времени, говорит: «Помню, пришла к нам женщина-врач Даухан Дзгоева. Высокая, стройная, с большими серыми глазами, она отличалась какой-то удивительной гордостью и выносливостью. Бывало, в тяжёлом походе бойцы предлагают ей сесть на повозку - она упрямо идёт пешком со всеми; кто-нибудь отдаёт ей тёплый полушубок - она ни за что не берёт, словно не замечает промозглой слякоти, пробирающей до костей, идёт прямая, строгая, не ёжась, в своём худом, заплатанном жакете. Придёт на место и не ляжет, пока не опросит всех.

Бойцы её роты на лагерных стоянках первым делом строили шалаш своему врачу. И там всегда висела аккуратная занавеска».

Май 1945 года. Какое счастье! Закончилась война. Наконец-то!

А в феврале 1961 года партизаны, уже постаревшие, вновь встретились в Ровно. На открытии памятника герою-разведчику Николаю Кузнецову. Через пятнадцать лет они вновь прошли по местам боёв, побывали в своём первом лагере под Ровно, сфотографировались у бывшего партизанского шалаша. Даухан Бабеевна прожила достойную и яркую жизнь. Сегодня в Бессмертном полку военно – исторического мемориального комплекса «Барбашово поле», среди сотен портретов уроженцев Северной Осетии, воевавших за мирное будущее своей страны, размещен и портрет Даухан Дзгоевой.

Новость на сайте МВД Республики Северная Осетия

Версия для печати Новость была получена автоматически с источника в 2021:05:07 11:03 (МСК)

Регионы России: СКФО, Северная Осетия-Алания

Другие тэги

Все новости по тэгу ""

Календарь новостей

Интернет-приемная
Северная Осетия-Алания

Последние новости

Все новости