Новости

Важным условием обеспечения правопорядка стал учет населения. Эта линии работы повсеместно легла на плечи личного состава милиции.

За три месяца с конца 1943 по февраль 1944 года в г. Молотове задержаны порядка 8000 человек, большая часть которых – нарушители паспортного режима. В августе 1942 года к начальнику паспортного стола Верещагинского НКВД Фадееву обратился гражданин, предъявивший справки партизана Великой Отечественной войны. Он настойчиво требовал оформления документов на получение паспорта. Личность явившего показалась Фадееву подозрительной. В результате проверки было установлено, что неизвестный являлся немецким агентом.

В марте 1943 года старший группы охраны общественного порядка Сивинского района Кайгородов задержал вышедшего из леса подозрительного гражданина и доставил его в райотдел. Тот оказался агентом немецкой разведки, которого перебросили через линию фронта. Он держал путь на Урал.

В мае 1943 года сотрудники кунгруской милиции разоблачили еще одного агента немецкой разведки. До приезда в райцентр он проживал в Ленинградской области. Когда станцию захватили немцы, его завербовали и после соответствующей подготовки направили на Урал со спецзаданием. Спецзадание у диверсантов было одно – уничтожение оборонной промышленности Урала, где производилось порядка 40 % всей продукции военной промышленности. Одна из группировок немецкой разведки потерпела крах в лесах нашего региона. Семь человек из числа северной группы должны были десантироваться предположительно в 50-60 километрах северо-восточнее города Кизела. Они были отлично экипированы: от саней и лыж до аптечек и альпинистских защитных очков. Помимо оружия, боеприпасов, взрывчатки и прочего, диверсантов снабдили ядом, отравленным коньяком и папиросами, масками, предохраняющими от холода. 18 февраля 1944 года группу сбросили над лесной чащей, как выяснилось позже в глухих лесах Юрлинского района. Но диверсанты об этом узнают лишь после задержания. По одной из версий, пилоту не хватило топлива на оставшиеся 300 километров до «расчетной точки», по другой – пилот ошибся в расчетах в условиях зимней ночи. Вылет южной группы с приземлением в 200-400 километрах южнее для уничтожения заводов в Свердловске и Челябинске планировался сразу после приема радиограммы о приземлении первой группы. Поскольку группа не вышла на связь, немцы отказались от продолжения операции. Вот эта история.

«… 18 февраля 1944 года в Приуралье разыгралась настоящая трагедия. Сброшенных на парашютах диверсантов и их грузы раскидало по тайге в радиусе нескольких километров. Первым в ту ночь погиб радист Юрий Марков из белоэмигрантов. Запутавшись в кромешной тьме в ветках деревьев, он намертво затянул петлю парашютных строп на своем теле.

Командир группы 35-летний Игорь Тарасов приземлился на родную землю жестко и обездвиженный вскоре обморозил ноги. Боясь окончательно замерзнуть, он стал усиленно согреваться спиртом. От полного бессилия и одиночества принял решение отравиться штатным средством, но после спирта смертельный яд даже двойной дозы действовал как… слабительное. Вконец измучившись от поноса, обезвоживания организма и головокружения, он застрелился, оставив записку с описанием своих страданий и пожеланием: «Пусть сгинет коммунизм. В моей смерти прошу никого не винить». Так Тарасов исполнил приказ Гиммлера: «Ни один человек из Службы безопасности не имеет права попасть живым в руки противника!».

Бывший красноармеец-военнопленный Халим Гареев прыгал с тяжелой рацией, ударился об землю, промерз и вскоре покончил с жизнью.

Четвертый диверсант, он же второй радист Анатолий Кинеев, дождался рассвета и даже пытался выйти на связь с разведцентром. Безрезультатно – немецкая техника не работала при трескучем морозе. Позже гангрена обмороженных конечностей и пуля «сердобольного» сослуживца оборвали его затянувшиеся мучения.

Оставшихся в живых парашютистов настиг голод. Чтобы найти друг друга в условиях глубокого снежного покрова им понадобилось несколько суток. От безысходности ели трупное мясо. Первым нашли тело командира… Факты каннибализма были задокументированы смершевцами в ходе расследования. Иногда архивисты Свердловского Управления ФСБ между собой называют неординарные материалы с фотографиями человеческих останков – делом «людоедов».

В начале июня, когда закончились все найденные немецкие консервы и подсохли лесные тропы, выжившие потопали к жилью в юго-западном направлении. Настороженное местное население отказалось продавать «лесным» красноармейцам продукты даже за приличные деньги. Одичавшая и деморализованная троица вынуждена была сдаться властям на границе Бисеровского района Кировской области.

В ходе следственных действий арестованные показали останки парашютистов, схроны с оружием, тротилом, рациями и другим снаряжением. К уголовному делу было приобщено значительное количество взрывчатки, бикфордова шнура, взрывателей и боеприпасов, вполне бы удовлетворившее какой-нибудь партизанский отряд в лесах Белоруссии. Исследуя взрывчатку и взрыватели, эксперты НКГБ сделали вывод о приготовлении к «подрыву и поджогу крупных объектов».

Следователи СМЕРШ отметили, что заброшенные диверсанты были адаптированы к работе с населением и властями. Каждый был снабжен комплектом добротно фальсифицированных советских документов, красноармейских и трудовых книжек, справок фронтовых госпиталей. Изъятый «общак» включал около полумиллиона рублей, а в то время за сотню можно было купить буханку хлеба на рынке, а в дальнем селе даже не одну.

По разработанной в разведцентре легенде, «военнослужащие Красной армии» добирались домой после излечения в госпиталях на законных основаниях. Рядовой красноармеец Андреев должен был убедить патрули тыловых комендатур, что направляется после ранения к месту жительства в Нижний Тагил для окончательного выздоровления. У него был паспорт с нижнетагильской пропиской и штампом от 2 марта 1943 года. С такой распространенной фамилией бывшему чувашскому колхознику нетрудно было затеряться в городе. Приобщенные к уголовному делу изготовленные немцами паспорта хорошо сохранились. Настолько качественно они были изготовлены, что даже спустя 70 лет не удалось найти следов ржавления под скрепками. Часто немецкая рациональность подводила заброшенных агентов, так как все советские документы, как правило, носимые у сердца, скреплялись обычными стальными скобами. Через некоторое время от пота и атмосферного воздействия на документах появлялись неизгладимые следы ржавчины, а немецкая сталь в фальшивых документах не ржавела.

То, что целью диверсантов должен был стать и Нижний Тагил

,

свидетельствует следующее. Погибший в первую ночь высадки тридцатилетний радист Халим Гареев, раненым попал в плен к противнику в середине 43-го, хотя согласно Именному списку безвозвратных потерь личного состава 204-й стрелковой дивизии РККА ошибочно считался убитым и захороненным в братской могиле под Витебском. До войны он проживал в Нижнем Тагиле и там же был призван в армию. Он хорошо ориентировался в тагильских заводах и окрестностях города и поэтому был зачислен в Северную группу.

По замыслу руководства проекта «Ульм» в Северной группе должен быть еще один тагильчанин, который до призыва в Красную армию и пленения на фронте работал на строительстве Уралвагонзавода. Но курсант с украинской фамилией Капинос не добрался до Пскова, будучи отчисленным с тремя другими несостоявшимися агентами-парашютистами в концлагерь по причине злоупотребления спиртными напитками в стрессовом состоянии.

Выжившие в зимней приуральской тайге диверсанты были осуждены на 15, 10 и 8 лет за измену Родине и принадлежность к немецко-фашистским диверсионно-разведывательным органам, как составной части армии противника. После отбытия наказания вышедшие на свободу П.А. Андреев и Н.К. Грищенко просили власти о реабилитации, однако им было отказано.

Организатор ряда эффектных акций гитлеровских частей специального назначения Отто Скорцени спустя годы был вынужден признать выношенную Гиммлером операцию «Ульм» «абсурдной».

Смелый и весьма опасный проект с условным наименованием «Ульм» по уничтожению оборонной промышленности Урала родился в недрах Главного управления безопасности рейха. После проигранных сражений под Сталинградом и Курском ведомство рейхсфюрера СС Гиммлера разработало план масштабных диверсий на Урале. Первоочередными целями должны были стать танковые, боеприпасные и металлургические заводы. С учетом того, что оборонные предприятия усиленно охранялись ВОХР и частями НКВД, подрыву подлежали в первую очередь электростанции и магистральные ЛЭП, с тем, чтобы надолго обесточить производство военной продукции. По данным бывшего диверсанта Павла Соколова: «По замыслам нашего руководства, группе «Ульм» ставилась задача десантироваться с воздуха на Урале, мелкими группами разойтись по намеченным маршрутам, держа связь с Центром по радио, а затем, в назначенное время, одновременно вывести из строя линии высокого напряжения, питающие энергией промышленность Уральского региона. Это должно было вызвать не только временную остановку заводов, но и выход из строя многих производств металлургического профиля».

«Досье 02. Прикамье»