Новости

Александр Артемьевич Белоглазов, полковник милиции в отставке, родился в 1921 году в Удмуртии. В армии с 1939 года. Служил в артиллерии. На фронте с августа 1941 года. Боевое крещение принял в составе 108-й танковой дивизии Западного фронта. Войну закончил в мае945 года. Дважды ранен.

Награжден орденами Славы III степени, Отечественной войны I степени, медалью «За отвагу», другими медалями. В органах внутренних дел служил с января 1947 по март 1977 года.

«Нападение гитлеровских полчищ было неожиданным. Об этом я узнал вечером 22 июня, находясь на концерте. Выступление артистов прервали и приказали немедленно расходиться по своим подразделениям. В казарме состоялся митинг. Настроение у солдат было боевое, все горели желанием быстрее встретиться с врагом.

Через неделю личный состав дивизии эшелоном отправили на запад. За 10 суток мы доехали до Москвы. По дороге на остановках жители встречали нас цветами и давали наказ как можно скорее разбить фашистов. В районе подмосковной Кубинки сформировались танковая дивизия и наш зенитный дивизион из двух батарей 37-миллиметровых пушек и взвода крупнокалиберных пулеметов. В начале августа мы своим ходом двинулись на фронт.

Боевое крещение я принял в составе 108-й танковой дивизии Западного фронта под городом Рославль (Смоленская область). Наши позиции нещадно бомбила вражеская авиация. Командир кричит: «Всем в укрытие!», и я, 19-летний юнец, в каске, с противогазом, с оружием в руках, пытаюсь укрыться под днищем танка...

За два дня боев наша дивизия продвинулась вглубь территории, занятой врагом, километров на 40. На третий день противник замкнул кольцо, так как наши фланги были слабо защищены. Мы оказались в окружении и получили приказ пробиваться к своим.

В этой сложной обстановке у нас потерялась целиком одна зенитная батарея. И, самое главное, пропало руководство дивизиона. Командир и комиссар были вызваны в штаб и пропали без вести.

Когда большинство личного состава и техника вышли из окружения, остатки дивизии были отправлены на переформирование. Была создана 148-я танковая бригада, которая в начале сентября 1941 года заняла оборону у реки Десна на Смоленщине.

За время оборонительных боев нам удалось сбить два самолета противника. Бойцов-зенитчиков наградили медалями «За боевые заслуги», а командиру орудия, сбившего самолет, присвоили офицерское звание «младший лейтенант» и назначили командиром взвода.

В обязанности отделения разведки входило постоянное наблюдение за воздушным пространством и оповещение орудийных расчетов о приближении вражеских самолетов. Кроме этого, разведчики работали с дальномером, с помощью которого сообщали на батарею скорость, высоту и дальность полета самолета.

Для безошибочного распознавания воздушных целей нас снабдили альбомами с фотоснимками наших и вражеских самолетов.

30 сентября 1941 года фашисты предприняли второе наступление на Москву. Утром они открыли шквальный артиллерийский огонь, стали бомбардировать с воздуха наши части и тылы. К середине дня немцы прорвали нашу оборону, и руководство армии отдало приказ об отступлении.

На пути оказался город Вязьма, который горел. В районе Вязьмы в окружение попали пять наших армий до 650 тысяч человек. Лишь благодаря находчивости нашего начштаба, поведшего бойцов неприметными тропинками, мы сумели вырваться из котла и добраться до Кубинки (таков был приказ).

Командованием было принято решение сформировать на базе 148-й танковой бригады танковый корпус, и в начале ноября 1941 года мы прибыли в город Дзержинск. Формирование корпуса затянулось до апреля 1942 года. Его составили две танковые и одна мотострелковая бригады. Для воздушного прикрытия корпуса оставили только одну зенитную батарею.

В апреле 1942 года наш корпус направили на Западный фронт - в район города Елец, затем подтянули к Воронежу, и мы принимали участие в обороне этого города. В июле в ходе ожесточенных боев противник прорвал нашу оборону, и согласно приказу, мы с боями отступили к Сталинграду.

Город-герой на Волге упорно оборонялся. За время боев в районе Сталинграда наша батарея уничтожила три вражеских самолета. А в ноябре 1942 года советские войска перешли в наступление, окружили и разбили врага. Победа далась неимоверным ратным трудом и подвигом сотен тысяч наших бойцов. Не побоюсь высокопарных слов и скажу, что мы, 20-летние мальчишки, готовы были отдать жизнь за Родину.

С 18 по 23 марта 1943 года наш танковый корпус участвовал в наступательных операциях в Калужской области. В этих боях авиация противника разбомбила нашу зенитную батарею. Погибли два расчета, был убит и разведчик, работавший с дальномером.

Потери близких, друзей, командиров всегда горьки, но на войне они неизбежны, и с этим трудно смириться. Никогда не забуду наводчика по фамилии Писаренко, погибшего у меня на глазах. Балагур, весельчак, храбрец, чем-то напоминавший героя поэмы А.Твардовского «Василий Теркин», он был тяжело ранен в живот осколками авиабомбы и умер минут через пять практически у меня на руках. Видимо, он был сиротой, потому что перед смертью звал не мать, не отца, а брата.

В конце июня 1943 года корпус в составе Брянского фронта, пополненный техникой и людьми, сосредоточился в районе Курской дуги, мы участвовали в освобождении городов Брянск и Карачев.

Осенью Брянский фронт расформировали, и я был направлен на курсы по подготовке экипажей самоходной артиллерии. Меня зачислили в дивизион наводчиков. С мая 1944 года я воевал в самоходно-артиллерийском полку № 1503, который с большими потерями освобождал Невель. Так, за два дня боев из пяти наших самоходок в действующих осталась одна.

Бои были жестокие. Мы ходили по 2-3 раза в атаку. В одну из таких атак была подбита соседняя с нашей самоходка. Оттуда выскочил заряжающий и подбежал к командиру батареи, показывая правую руку. Кисть его руки была перебита и висела на узкой полоске кожи. Зрелище было не для слабонервных.

После освобождения Невеля мы стали очищать от фашистов территорию Латвии. 18 июля 1944 года меня ранило в ногу. Бой проходил с хорошо организованной обороной противника. Наша самоходка сумела разбить пушку немцев и миномет. Затем командир указал мне еще одну цель, но нажать на рычаг я не успел - у правого борта разорвался фашистский снаряд. Ранило весь экипаж. Механик-водитель помог вытащить командира из машины, и через мгновение самоходка взорвалась. В госпитале я лечился почти три месяца, после чего вновь воевал наводчиком, но уже в артиллерийском полку № 1515 2-ю Прибалтийского фронта.

В конце сентября 1944 года стрелковая рота, которой была придана наша самоходка, получила приказ занять выгодный рубеж для будущего наступления. Когда на опушке леса была обнаружена минометная батарея противника, командир машины приказал механику на большой скорости двигаться туда, а мне - открыть огонь по минометам. Фашисты успели сделать только несколько выстрелов, как мы ворвались на батарею и, буквально раздавив все минометы, заняли нужный рубеж. Об этом даже написали в армейской газете.

Через некоторое время мне довелось участвовать в засаде в тылу противника. Это было, когда мы воевали на Рижском направлении. Засада должна была встретить шквальным огнем отступающего противника при наступлении частей нашего корпуса с фронта. Стояла задача посеять панику среди немецких солдат, сорвать организованное отступление и принудить врага к сдаче в плен. Для этой цели была создана группа из трех наших самоходок, двух 76-миллиметровых пушек и роты пехоты.

После соответствующей разведки ночью нам удалось выйти в тыл противника на перекресток шоссейных дорог (сплошной линии обороны не было) и подготовиться к встрече врага.

Ранним утром немцы начали отступление, а мы из засады открыли по ним сильный огонь. Возникла паника, солдаты противника бросились бежать кто куда, многие стали поднимать руки вверх и сдаваться в плен.

За то, что мы разгромили минометную батарею, за участие в засаде и другие успешные бои экипаж наградили. Командир получил орден Красной Звезды, заряжающий - медаль «За боевые заслуги». Меня и механика отметили медалью «За отвагу».

Осенью 1944 года наши войска продолжили наступательные действия. 28 октября самоходку подбили, и я был во второй раз ранен. Несколько вражеских осколков попали мне в левую ногу. Часть из них сумели удалить военные медики, а некоторые до сих пор дают о себе знать. Помню, хирург сказал: «Если выживешь, браток, на войне, то удалим их в мирное время». К сожалению, «подарки фашистов» засели в моем теле так замысловато, что убирать их и сегодня рискованно.

В госпитале я находился до 8 января 1945 года и через неделю прибыл в 304-й артиллерийский противотанковый полк 51-й армии Прибалтийского фронта на должность командира орудия. Полк участвовал в окружении курляндской группировки противника.

Стремясь вырваться из окружения, гитлеровцы организовывали в разных направлениях танковые атаки, но всегда безуспешные. Отлично работала наша разведка, и необходимое количество пушек сосредоточивалось именно там, куда шли фашистские танки.

Однажды я чуть было не погиб. Дело было так. По окончании атаки на поле боя остался единственный вражеский танк. Угол обстрела не позволял нашей пушке поразить его, а другая была подбита. Отступая, танк стал пятиться назад и повернул ствол пушки в мою сторону. Грянул выстрел. Я едва успел припасть к земле. Снаряд взорвался неподалеку. Осколками мне пробило шапку и поцарапало левый висок. Все это произошло мгновенно. Но страха смерти не было. Нас вдохновляла и вела вера в победу. Мы шли вперед, громя ненавистного врага, а боевой дух вражеских вояк был сломлен. Доходило до того, что порой фашистские танки отступали, даже не ввязываясь в бой. Только на счету нашего орудия в тот период было три уничтоженных «тигра».

Я должен отметить профессионализм наводчика нашего расчета Гринько. Это был спокойный, выдержанный, смелый боец. В отражении танковых атак его опыт и умение значили многое. Если с первого выстрела или от силы со второго не подбил вражеский танк, то третий уже сделать не успеешь - тебя подобьют. Благодаря Гринько нашему орудийному расчету и удалось выжить в этих боях.

За уничтожение курляндской группировки многие воины были отмечены наградами. Яполучил орден Славы III степени, наводчик - орден Славы II степени (орденом III степени его наградили ранее), заряжающий и подносчики снарядов удостоились медали «За отвагу».

В этом полку я прослужил до конца Великой Отечественной войны. 6 мая 1945 года меня с командиром орудия по фамилии Шерман отправили поступать в.Ленинградское артиллерийское училище. Мы должны были прибыть в Митаву (Латвия), где находился запасный полк 51-й армии. В ночь с 8 на 9 мая повсюду началась беспорядочная пальба. Так мы узнали, что война закончилась, и ликовали вместе со всеми.

После войны я пошел на службу в органы внутренних дел. В милиции я проработал 30 лет - с января 1947 по март 1977 г. Начал службу оперативным уполномоченным республиканского отдела уголовного розыска (Удмуртия). В сентябре 1948 г. меня направили на учебу в Высшую школу МВД СССР. Отучившись на экспертно-криминалистическом отделении, вернулся в Ижевск, стал работать экспертом.

В январе 1954 года был переведен в МВД Башкирии начальником научно-технического отделения. В 1962 году оно было преобразовано в отдел, которым я руководил 15 лет, вплоть до ухода на пенсию».

Записала Людмила Нигматуллина